Тамнобионтные долгоносикообразные жуки (Coleoptera: Curculionoidea) севера Лесостепи Приволжской возвышенности
УДК 595.768.23:591.53.063(470.40/.43)
И. Н. Дмитриева
Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского,
г. Нижний Новгород, Россия, E-mail: oleum2002@mail.ru
Ключевые слова: Curculionoidea, тамнобионты, трофика, факультативные консументы
BUSH-GRAZING WEEVILS (COLEOPTERA: CURCULIONOIDEA)
OF PRIVOLDGSKI HEIGHT NORTH FORESTSTEPPE
I. N. Dmitrieva
Lobachevsky Nizhegorodsky State University, Nizhni Novgorod, Russia,
E-mail: oleum2002@mail.ru
Key words: Curculionoidea, bush-grazing, trophic, facultative consumers
В комплексных эколого-фаунистических исследованиях важная роль принадлежит выявлению трофических связей организмов в биогеоценозах. Знание особенностей трофики изучаемых объектов позволяет точнее определить их роль в функционировании экосистемы, выявить конкурентные связи с другими таксонами гильдии и особенности разделения трофических ниш (Джиллер, 1988). С позиций системного анализа это дает возможность проследить направления потоков веществ и энергии. Хорошими модельными объектами для исследования одноступенчатых трофических связей служат насекомые–фитофаги, характеризующиеся высокой численностью, видовым богатством, относительно узким спектром кормовых растений (Lawton, McNeill, 1979; Strong et al., 1984).
Облигатные трофические связи многих насекомых–фитофагов к настоящему времени выявлены. Однако при полевых сборах исследователь часто сталкивается с фактами питания насекомых нехарактерными для них растениями, то есть растениями не тех семейств или жизненных форм, на которых развиваются личинки. Очевидно, что трофический спектр на стадии имаго может быть шире, чем на стадии личинки, но в типичном случае расширение кормового спектра происходит за счет близкородственных видов растений (Smreczynski, 1965, 1966, 1972). Наблюдаемое питание на других видах растений (Луговая, 1970, 1972; Иоаннисиани, 1972 и др.) часто трактуется как случайное, пробное и не учитывается в дальнейших исследованиях консорций. С другой стороны, такие наблюдения могут быть достаточно многочисленными (Шалапенок, Ромашов, 1960; Шустер, 1971; Дмитриева, 2005).
Нами предпринята попытка возможно более полной регистрации всех фактов питания насекомых на растениях. В качестве модельной группы выбраны долгоносикообразные жуки (Coleoptera: Curculionoidea), эволюция которых шла в сторону узкой пищевой специализации (Исаев, 1994). Изучены консортивные связи жуков с растениями кустарникового яруса в связи с большими возможностями дифференцированного количественного сбора. Материал собран в 2004 г. на территории национального парка «Смольный» (Республика Мордовия) методом кошения утяжеленным энтомологическим сачком по основным породам кустарников.
Ниже приведен список тамнобионтов из надсемейства Curculionoidea, сгруппированных по породам кустарников, на которых они обнаружены. Для каждого вида жуков на каждой породе приведены в числителе дроби значения встречаемости (доля укосов, в которых вид присутствует, от общего числа укосов по данной породе), в знаменателе дроби – значения средней плотности на 100 взмахов сачком. По данным показателям можно сделать предварительные выводы о характере пребывания жуков на растениях (случайное, закономерное или локально агрегированное). Порядок расположения видов соответствует убыванию их встречаемости и относительного обилия. Сведения о характерных трофических связях жуков можно почерпнуть из многочисленных источников литературы (Исаев, 1994; Иоаннисиани, 1972; Алеевская, 1975; Арзанов, 1990; Луговая, 1970, 1972; Солодовникова, 1975 и др.).
Ива трехтычинковая – Salix triandra Linnaeus, 1753. Melanapion minimum (Herbst, 1793) – 0,56 / 4,11; Tachyerges decoratus (Germar, 1821) – 0,33 / 2,22; Protapion fulvipes (Fourcroy, 1785) – 0,33 / 2,22; Tachyerges salicis (Linnaeus, 1758) – 0,22 / 1,11; Protapion varipes (Germar, 1817) 0,22 / 0,67; Isochnus flagellum (Ericson, 1902) – 0,11 / 2,22; Taenapion urticarium (Herbst, 1784) – 0,11 / 0,78; Protapion trifolii (Linnaeus, 1768) – 0,11 / 0,78; Anthonomus humeralis (Panzer, 1795) – 0,11 / 0,56; Apoderus coryli (Linnaeus, 1758) – 0,11 / 0,56; Cyanapion alcyoneum (Germar, 1817) – 0,11 / 0,56; Dorytomus salicinus (Gyllenhal, 1827) – 0,11 / 0,56; Nanophyes marmoratus (Goeze, 1777) – 0,11 / 0,56; Phyllobius maculicornis (Germar, 1824) – 0,11 / 0,56; Protapion apricans (Herbst, 1797) – 0,11 / 0,56; Tychius stephensi Schoencherr, 1836 – 0,11 / 0,56; Catapion seniculus (Kirby, 1808) – 0,11 / 0,11; Curculio salicivorus Paykull, 1792 – 0,11 / 0,11; Eutrichapion facetum (Gyllenhal, 1839) – 0,11 / 0,11.
Ива корзиночная – Salix viminalis Linnaeus, 1753. Phyllobius contemptus Steven, 1829 – 0,16 / 1,67; Nanophyes marmoratus – 0,16 / 1,17; Melanapion minimum – 0,16 / 1,00; Hylobitelus transversovittatus (Goeze, 1777) – 0,16 / 0,83; Isochnopterapion loti (Kirby, 1808) – 0,16 / 0,83; Phyllobius oblongus Linnaeus, 1758 – 0,16 / 0,83; Phyllobius pomaceus Gyllenhal, 1834 – 0,16 / 0,83; Polydrusus pterygomalis Boheman, 1840 – 0,16 / 0,83; Sitona suturalis Stephens, 1831 – 0,16 / 0,83; Smicronix coecus Reich, 1797 – 0,16 / 0,83; Tachyerges stigma (Germar, 1821) – 0,16 / 0,83; Zacladus geranii (Paykull, 1800) – 0,16 / 0,83; Protapion varipes – 0,16 / 0,50.
Ива козья – Salix caprea Linnaeus, 1753. Melanapion minimum – 0,80 / 11,00; Protapion fulvipes – 0,80 / 8,00; Curculio salicivorus – 0,40 / 3,00; Protapion trifolii – 0,40 / 3,00; Tachyerges salicis – 0,40 / 3,00; Temnocerus caeruleus (Fabricius, 1798) – 0,20 / 1,00.
Ива мирзинолистная – Salix myrsinifolia Linnaeus, 1753. Cyanapion spencei (Kirby, 1817) – 1,00 / 5,00; Melanapion minimum – 1,00 / 5,00.
Ива пятитычинковая – Salix pentandra Linnaeus, 1753. Notaris scirpi Fabricius, 1792 – 1,00 / 5,00; Phyllobius oblongus – 1,00 / 5,00.
Лещина обыкновенная – Corylus avellana Linnaeus, 1753. Protapion fulvipes – 1,00 / 36,44; Eutrichapion ervi (Kirby, 1808) – 0,11 / 0,78; Curculio nucum Linnaeus, 1758 – 0,11 / 0,56; Phyllobius argentatus (Linnaeus, 1758) – 0,11 / 0,56; Polydrusus cervinus (Linnaeus, 1758) – 0,11 / 0,56; Acalles echinatus (Bonsdorff, 1785) – 0,11 / 0,11; Eutrichapion viciae (Paykull, 1800) – 0,11 / 0,11.
Малина обыкновенная – Rubus idaeus Linnaeus, 1753. Protapion fulvipes – 0,71 / 53,71; Eutrichapion viciae – 0,43 / 3,57; Strophosoma capitatum (De Geer, 1775) – 0,28 / 9,28; Phyllobius contemptus – 0,14 / 2,14; Eusomus ovulum Germar, 1824 – 0,14 / 1,86; Eutrichapion ervi – 0,14 / 1,43; Phyllobius pomaceus – 0,14 / 1,00; Tanymecus palliatus (Fabricius, 1793) – 0,14 / 1,00; Anthonomus rubi (Herbst, 1795) – 0,14 / 0,88; Betulapion simile (Kirby, 1808) – 0,14 / 0,71; Brachonyx pineti (Paykull, 1792) – 0,14 / 0,71; Brachysomus echinatus – 0,14 / 0,71; Cyanapion gyllenhali (Kirby, 1808) – 0,14 / 0,71; Isochnopterapion loti – 0,14 / 0,71; Otiorhynchus ovatus (Linnaeus, 1758) – 0,14 / 0,71; Oxystoma craccae (Linnaeus, 1767) – 0,14 / 0,71; Polydrusus pterygomalis – 0,14 / 0,71; Protapion apricans – 0,14 / 0,71; Protapion trifolii – 0,14 / 0,71; Tychius picirostris (Fabricius, 1787) – 0,14 / 0,71.
Шиповник коричный – Rosa majalis Herrmann, 1777. Protapion fulvipes – 0,40 / 14,20; Otiorhynchus ovatus – 0,40 / 4,20; Phyllobius contemptus – 0,40 / 3,40; Eutrichapion facetum – 0,20 / 2,60; Sitona lineatus (Linnaeus, 1758) – 0,20 / 1,40; Taenapion urticarium – 0,20 / 1,40; Liophloeus tessulatus (Műller, 1776) – 0,20 / 1,00; Perapion curtirostre (Germar, 1817) – 0,20 / 1,00.
Ракитник русский – Chamaecytisus ruthenicus Fisch. ex Woloszcz, 1792. Sitona striatellus Gyllenhal, 1834 – 1,00 / 12,14; Strophosoma capitatum – 0,57 / 4,00; Exapion elongatulum (Desbrochers, 1891) – 0,57 / 2,43; Polydrusus confluens Stephens, 1831 – 0,57 / 2,28; Exapion corniculatum (Germar, 1817) – 0,43 / 2,57; Otiorhynchus ovatus – 0,43 / 2,00; Eutrichapion viciae – 1,71 / 1,43; Protapion fulvipes – 1,71 / 1,43; Pseudostenapion simum (Germar, 1817) – 1,71 / 1,00; Polydrusus cervinus – 0,14 / 0,71; Sitona macularius (Marsham, 1802) – 0,14 / 0,57; Glocianus molleri (Thomson, 1868) – 0,14 / 0,43; Protapion apricans – 0,14 / 0,43; Pseudoperapion brevirostre (Herbst, 1797) – 0,14 / 0,43; Sitona sulcifrons (Thunberg, 1798) – 0,14 / 0,28.
Карагана желтая – Caragana arborescens Linnaeus, 1753. Protapion trifolii – 1,00 / 5,00.
Бересклет бородавчатый – Euonymus verrucosa Scopoli, 1763. Protapion fulvipes – 1,00 / 6,28; Strophosoma capitatum – 0,28 / 1,43; Oxystoma craccae – 0,14 / 2,86; Oxystoma pomonae (Fabricius, 1798) – 0,14 / 1,00; Anthonomus phyllocola (Herbst, 1795) – 0,14 / 1,00; Phyllobius contemptus – 0,14 / 0,71.
Бузина кистевидная – Sambucus racemosa Linnaeus, 1753. Protapion fulvipes – 1,00 / 21,50; Anthonomus pomorum (Linnaeus, 1758) – 0,50 / 2,50; Eutrichapion viciae – 0,50 / 2,50; Oxystoma craccae – 0,50 / 2,50.
Жимолость лесная – Lonicera xylosteum Linnaeus, 1753. Orchestes lonicerae Herbst, 1795 – 0,75 / 26,00; Rhamphus oxyacanthae Marsham, 1802 – 0,25 / 3,25; Strophosoma capitatum – 0,25 / 2,50; Byctiscus betulae (Linnaeus, 1758) – 0,25 / 2,50.
Калина обыкновенная – Viburnum opulus Linnaeus, 1753. Melanapionminimum – 1,00 / 25,00.
Несомненно, ряд приведенных трофических связей носит случайный характер. Несмотря на это, подобная информация может быть использована при анализе животного населения смешанных и сосновых лесов севера Лесостепи Приволжской возвышенности. Приведенные данные расширяют трофические спектры ряда видов (Protapion, Eutrichapion, Oxystoma и др.), считавшихся облигатными хортобионтами.
Автор выражает искреннюю признательность Л. В. Егорову (Чебоксары) и Б. А. Коротяеву (ЗИН РАН, Санкт-Петербург) за консультации и проверку правильности определения материала.
Zoocenosis — 2005
Біорізноманіття та роль зооценозу в природних і антропогенних екосистемах: Матеріали ІІІ Міжнародної наукової конференції. – Д.: Вид-во ДНУ, 2005. – С. 257-259.